"Я люблю вас, Нестор Петрович!" (с)
На кинк-фесте деанон, и я деанонюсь. Обе гарридраки — мои. С той, что с кинком на удушение, все в порядке, а со второй, про оборотку, я страшно протупила, не прочитала полный вариант заявки и написала абсолютно противоположное по смыслу. Предлагать Драко в лифчике команде драрри постеснялась и отнесла заказчику. Наверное, не стоило. 
Спасибо моим бетам Гаври и Kamoshi.
Гарри/Драко Игры с дыханием, отложенный оргазм.Это был их пятый раз, и когда оба рухнули на простыни, а придавленный Драко с облегченным стоном выдохнул в подушку, Гарри подумал, что теперь можно поговорить откровенно. Может, он не слишком разбирается в отношениях и в сексе, но, кажется, Драко хочет чего-то еще, только не говорит, а Гарри пока не может понять, о чем спрашивать. Вдруг он недостаточно нежен, медленно двигается, быстро кончает, задевает зубами член, когда сосет, или делает что-то еще? Хотелось, чтобы Драко нравилось все, потому что Гарри-то с ним точно нравится каждая мелочь — капли пота на лбу, зажмуренные глаза и закушенные губы. А вот у Драко есть что-то, о чем он молчит.
Медленно вынув член, Гарри лег рядом, погладил Драко по мокрой спине и решился:
— В следующий раз сверху будешь ты.
Драко повернул голову и хмыкнул:
— С чего бы это?
— Я думал, ты хочешь, — Гарри растерялся. Никаких других вариантов сделать секс для Драко еще лучше он не знал.
— Когда захочу — скажу. Ты что-то рано обленился, Поттер.
Драко усмехнулся, снял с бедра его руку и Люмосом зажег свет в ванной комнате.
— Может, тебе хочется, чтобы я тебя выпорол или зайчиком называл, ты скажи, я сделаю. Без шуток.
Прежде чем Драко закрыл дверь, Гарри успел поймать его внимательный задумчивый взгляд.
А в шестую встречу Гарри узнал, чего хочет Драко. Они даже не трахались в тот раз — торопливо дрочили друг другу перед тем, как разбежаться по делам. Драко ждал отец, Гарри — курсы авроров. Гарри тогда прижал Драко к стене в прихожей и молча расстегнул молнию его брюк. Тот не стал возражать, ответил: «Давай», стянул с Гарри джинсы с трусами и сжал твердый член. А потом стало тихо, осталось только дыхание и стоны обоих. Драко, как обычно, закрыл глаза, а Гарри заворожено смотрел, как тот снова морщится и жмурится. Значит, ему хорошо, это Гарри уже успел выучить.
И вот тогда Драко, не открывая глаз, схватил руку, которой Гарри упирался в стену, прижал к собственному горлу и, не давая тому опомниться, надавил. И давил до тех пор, пока не начал задыхаться, но не успел Гарри отдернуть руку, как сильно вздрогнул и еще раз и еще, и Гарри почувствовал, на его кожу брызгает горячее семя. А следом Драко, прижав только что душившую его ладонь к губам, принялся облизывать и кусать ее, и снова лизать между пальцев. И эта ласка свела с ума так, что забыв обо всем, Гарри прижался к Драко, перепачкал его новую мантию спермой и даже не заметил этого. Потому что именно в тот миг Драко наконец открыл глаза и сказал:
— Да, мне очень нравится вот так. Без шуток.
Так Гарри узнал о Драко еще больше: какая гладкая и нежная кожа на его шее, как он сглатывает и как вибрирует под рукой горло, когда Драко стонет и вскрикивает. Он не зажмуривался больше, смотрел на Гарри, а тот ловил знаки — выражение глаз, движение ресниц, тихий приказ: «Ну!», — и тогда сжимал пальцы. Давил все сильнее, до тех пор, пока Драко не переставал дышать и не замирал, и тогда ускорялся, чувствуя, как сжимаются вокруг члена мышцы, обхватывают крепко и горячо. Двигаться становилось трудно, и Гарри сам переставал дышать, когда видел, как Драко кончает, пачкая живот. Пальцы разжимались, Драко со всхлипом втягивал воздух, и от этого звука голову терял уже Гарри. Не отдышавшись после своего оргазма, он целовал и зализывал будущие синяки на нежной белой коже.
Иногда Гарри прикладывал ладонь к своей шее и думал, смог бы он так довериться Драко, как тот доверял ему? Смог бы вот так же разрешить управлять своим телом? Как на днях, когда придушенный Драко уже замирал в предоргазменном предвкушении, но Гарри убирал руки с горла и члена, и тот с громким стоном обмякал и просил: «Еще!», и Гарри вновь сжимал пальцы, чтобы чувствовать твердый член и нежную шею, слышать как сильно и глухо стучат сердца их обоих. И снова тот извивался и рычал, готовый кончить, и снова Гарри не разрешал сделать это. И только как следует истерзав Драко, Гарри шепнул:
— Можно! — и смотрел, как он корчится, стонет и хватается за член и кончает, кончает, так долго, словно Гарри запрещал ему сделать это вечность.
И все же, смог бы Гарри довериться Драко вот так?.. Однажды тот будто понял его мысли — подошел сзади, положил подбородок на плечо и прошептал:
— Ты говорил — сделаешь все, что я пожелаю. Так вот, я хочу тебя выпороть. Не сильно, я постараюсь, чтобы тебе понравилось. — И положил ладонь на задницу.
Горячие мурашки пробежали вдоль спины, когда Гарри представил, как он снимет трусы и подставит голый зад под удары. Доверится.
— Может, ты меня и зайчиком хочешь называть? — усмехнулся он, скрывая смущение.
— Хочу. — Серьезно кивнул Драко. — Без шуток.
Гарри/Драко Секс под обороткой, 8 курс.— Ты здесь! Ну наконец-то. — Поттер выпрыгивает из кресла, хватает за плечи, гладит, внимательно заглядывает в глаза. — Я думал, ты не пройдешь мимо старост или Снейп поймает. Ну что… хочешь сока или…чего-нибудь?
«Какого сока, Поттер, тупица, — хочет крикнуть Драко, — давай быстрее к делу!». Он измотан превращением и сборами. Половину драгоценного времени потратил на то, чтобы походить на проклятую Уизли. Двухдюймовый каблук кажется высоченной шпилькой, лифчик надет криво — Драко чувствует, как чертовски чувствительный сосок задевает жесткую кромку, и это бьет током по нервам. Он совершенно не подумал, что она, наверное, носит кружевное белье, и на нем страшные хлопковые трусы, какие сумел трансфигурировать в последний момент. И чулки, это адское изобретение, не держатся на уизлевских ляжках, а сползают все ниже и морщатся на коленках. Жарко, тошно, хочется в туалет, но о нем на ближайшие полчаса можно забыть.
Это так унизительно — терпеть трансформацию, натягивать перед зеркалом женские шмотки, врать Гойлу, босиком красться к Выручай-комнате и напяливать перед дверью туфли на каблуках. Это то, что могли увидеть все. А есть то, чего не видит никто, и оно, жалкое и беспомощное, живет внутри уже два года. Трепещет и то проваливается в желудок, когда Поттер смотрит долгим взглядом, то порхает в горле, когда они оба летают наперегонки в поисках снитча. И Драко уже настолько не владеет собой, что ему кажется, что и тут Поттер смотрит на него — на него, а не на снитч. Поддается и не ловит сам, и Драко не ловит, потому что тогда закончится полёт, и они даже не пожмут рук — разойдутся по раздевалкам до следующего раза.
— Как хорошо, что ты не красишь губы, — шепчет Поттер и проводит по ним пальцем. Палец соленый, наверное, не мыл руки с самого ужина, хватался за все подряд и причесывал пятерней волосы перед свиданием. Так думает Драко, а сам надавливает языком на мягкую подушечку, облизывает, вбирает палец глубже. Он сейчас — младшая Уизли, а она и не такое, наверное, умеет. Драко и не снилось всё то, что наверняка проделывает с Поттером его подружка. Ничего ему не снилось, кроме самого Поттера, и когда во сне он однажды погладил его по руке с истертой надписью, то проснулся в таком волнении, словно случился самый настоящий секс.
А сейчас он в маске, и пусть у этой маски веснушки на пол-лица и, кажется, ужасно красные уши, все равно можно развратно облизывать и сосать палец и видеть, как Поттер, открыв рот, смотрит, не отрываясь, и шумно дышит, будто это и с ним происходит впервые. А времени осталось меньше получаса…
— Ну что, пойдем в постель? — главное сказано. И его первый секс с Поттером случится сейчас, в последние двадцать минут, в чужом теле. Ничего хуже и быть не может. Но он сам решился на это, пил Оборотное с рыжим волосом и трансфигурировал женские трусы, которые Поттер с него сейчас снимает вместе со сморщенными чулками. Драко лежит в криво надетом лифчике с торчащим соском и помогает: приподнимает задницу и вытягивает ноги, по которым скользят прохладная ткань и горячие руки.
— Красиво, как же красиво, — стонет Поттер, а Драко не видит решительно ничего красивого в широких бедрах, мягком животе, раскрытых между ног складках. Но и Поттер туда не смотрит. Он гладит голени широко разведенных ног, целует их, округлые, совершенно женские, спускается ниже, берет в ладони и начинает разминать и гладить стопу. Он сам полностью раздет в отличие от Драко, который даже не знает, что хуже — остаться в тесном лифчике или снять его и трясти перед Поттером сиськами Уизли.
У Поттера стоит крепко и давно. Встал еще до того, как он снял штаны и залез Драко под юбку. А у Драко не стоит, и дело даже не в том, что нет члена, не стоит никак — возбуждения нет, мозг отказывается признавать вагину частью тела. Оказывается, мысль, что уже скоро Поттер засунет в нее пальцы, а потом член, очень неприятна.
— Поттер… Гарри, стой. Давай, я лучше отсосу тебе. — Выражается Уизли в постели вот так, или обходится ужимками и намеками, уже неважно. Поттер странно хрюкает, кашляет и, не выпуская ступню, мотает головой:
— Нет, это потом, а сейчас просто лежи.
Он продолжает массировать, стопа горит огнем, жар поднимается все выше, концентрируется в низу живота, и это тяжелое, тянущее чувство, кажется, и есть возбуждение. Драко сам не замечает, как начинает тяжело дышать, руки тянутся к члену, но он тотчас отдергивает их, едва наткнувшись на мягкие половые губы. Жест странный, дерганый, Поттер смотрит на это и просит:
— Не трогай себя, подожди еще. — А сам закидывает его правую ногу на плечо и берется за левую. И снова жар от стопы поднимается выше, возбуждает, заставляет шире разводить ноги и задыхаться. Но Поттера прелести младшей Уизли словно вовсе не интересуют. Он разглядывает пальцы ног, а потом просовывает язык между ними. Это невыносимо. Драко извивается и стонет. Влажный язык проникает везде, Поттер облизывает каждый палец, дует и облизывает снова, от мизинца к большому и обратно, а потом делает то же самое с правой ступней.
Теперь ужасно хочется подрочить. Сжать член и, наплевав на Поттера и истекающее время, быстро двигать рукой, чтобы кулак ударял по яйцам, а потом ладонь скользила по головке. Но трогать между ног себя сейчас неприятно — там все не то. Лучше потом, когда он выберется отсюда и запрется в ванной, вот тогда вспомнит все и надрочится до дрожащих рук и ног.
Поттеру как будто тоже неприятно трогать Драко там, он отпускает его стопы и медленно тянется к губам, даже не попытавшись снять лифчик и помять грудь. Ложится сверху, накрывает всем телом и говорит тихо и уверенно:
— Я не отпущу тебя. Даже не дергайся.
Но Драко, конечно, дергается, пытается скатиться с кровати, между ними завязывается даже что-то вроде драки, но он в проигрышном положении — Поттеру достаточно лечь сверху, и слабое тело Уизли, как бы Драко ни барахтался, не может освободиться.
Трансформация вовсе не удивляет Поттера: как он только что с тревогой всматривался в Уизли, точно так же всматривается в Драко. Не убегает с воплями, не орет и не смеется, а продолжает лежать, и его член, все такой же твердый, продолжает упираться в лобок Драко. Но только теперь Поттер двигается. Сначала слегка, почти незаметно, и его член скользит вдоль члена Драко, соскальзывает между ног и трется о яйца.
— Я знал, что это ты, не бесись так.
Но Драко бесится. Оттого, что Поттер его провел, оттого, что он так спокойно отреагировал, что продолжает обтираться об него, будто ничего не случилось. Но что хуже всего — возбуждение никуда не делось, просто стало понятным и привычным, член стоит и упирается Поттеру в живот, а тот продолжает раскачиваться и размазывать смазку по коже.
— Откуда знал? Следил?
— Нет. У меня же карта Мародеров. Забыл?
— Вот уж не думал, что ты до сих пор в нее пялишься, — Драко не понимает, как уколоть Поттера, слишком тот уверен и спокоен, будто не только знал всё до, но и знает всё после.
— Давно уже не смотрел, — Поттер просовывает руку между их животами и гладит член Драко, потом обхватывает и проводит по нему рукой. — Посмотрел сегодня, чтобы узнать, кто придет. Мы с Джинни перестали встречаться еще на седьмом курсе, — поясняет он, а сам, отведя ногу Драко в сторону, уже трогает яйца и промежность. — У нее скоро помолвка, она бы в жизни не пришла приглашать меня на свидание.
— Ну пиздец! — стонет Драко, чувствуя, как вздрагивает от ласк Поттера, как уже почти готов кончить, и кончит, если немедленно не отвлечется. — А если бы это был кто-то другой, тоже бы его трахнул?
— Ты дебил, — уверено заявляет Поттер. Но тут же тушуется: — Я с шестого курса… ждал, когда ты перестанешь ненавидеть… и с Джинни поэтому… а ты, придурок… А ты давно?
— Тоже с шестого, — Драко понимает вопрос и, чуть помедлив, сжимает бока Гарри ногами.
Тот стонет и лезет целоваться.
— Теперь поцелую. Тебя, а не ее, — серьезно поясняет он. Красный, лохматый, дрожащий, а поди ж ты — объясняет, что он сейчас будет делать. Целуется он неуверенно, несмело, и это приободряет Драко. Он прижимает к себе Поттера и трогает языком его язык, проникает глубже и целуется до головокружения.
Когда Поттер отрывается от губ и снова открывает рот, Драко немного обреченно думает, что тот снова собирается рассказывать о своих планах. Но Поттер молча ныряет вниз, и он захлебывается от ощущений, от горячего влажного рта на своем члене, скользкого нежного языка на головке, от того, как Поттер добросовестно и аккуратно сосет и одновременно гладит яйца.
— Ты как хочешь, сверху или снизу? — немного неуверенно спрашивает он, когда снова нависает над Драко. Губы у него влажные и блестящие, и глаза тоже, плакал он там, что ли, над его членом? Эта мысль смущает.
— Ну сам подумай, если бы я хотел сверху, стал бы я превращаться в девчонку? — поспешно отвечает Драко и напрягается. Ответил, как всегда, и даже слова начал растягивать, как обычно, словно Поттер и сейчас соперник и враг. Но Поттер не обращает внимания, кивает и слегка улыбается, словно рад возвращению привычного, острого на язык Драко.
И смущение уходит. Не возвращается оно ни когда Поттер просовывает в Драко скользкие пальцы, ни позже, когда тот стоит на коленях, подается назад, чувствует, как внутри двигается член, как отзывается на эти движения тело, дрочит себе, как хотелось: от головки до яиц, сильно и почти грубо. Перед человеком, который видел тебя в лифчике и стремных трусах, который облизывал твои ноги и яйца, который сейчас кончает в тебя, стонет, наваливается сверху и крепко обнимает, смущаться глупо.
— Когда именно на шестом курсе? — спрашивает Драко после четырех на двоих оргазмов, нескольких пинт жадно выпитой воды и двух использованных презервативов. — После Выручай-комнаты?
— Что? — Поттер просыпается, сонно моргает и соображает. — А! Нет, раньше. Сектумсемпра, туалет, ну ты помнишь. В другой раз расскажу. — И снова отрубается.
Драко смотрит на спящего и радуется, что не успел сказать правду. Неправильно это — признаваться, что влип еще с Хогвартс-экспресса. Пусть думает про Выручай-комнату. Пусть хоть в чем-то Поттер будет первым.
Спасибо моим бетам Гаври и Kamoshi.
Гарри/Драко Игры с дыханием, отложенный оргазм.Это был их пятый раз, и когда оба рухнули на простыни, а придавленный Драко с облегченным стоном выдохнул в подушку, Гарри подумал, что теперь можно поговорить откровенно. Может, он не слишком разбирается в отношениях и в сексе, но, кажется, Драко хочет чего-то еще, только не говорит, а Гарри пока не может понять, о чем спрашивать. Вдруг он недостаточно нежен, медленно двигается, быстро кончает, задевает зубами член, когда сосет, или делает что-то еще? Хотелось, чтобы Драко нравилось все, потому что Гарри-то с ним точно нравится каждая мелочь — капли пота на лбу, зажмуренные глаза и закушенные губы. А вот у Драко есть что-то, о чем он молчит.
Медленно вынув член, Гарри лег рядом, погладил Драко по мокрой спине и решился:
— В следующий раз сверху будешь ты.
Драко повернул голову и хмыкнул:
— С чего бы это?
— Я думал, ты хочешь, — Гарри растерялся. Никаких других вариантов сделать секс для Драко еще лучше он не знал.
— Когда захочу — скажу. Ты что-то рано обленился, Поттер.
Драко усмехнулся, снял с бедра его руку и Люмосом зажег свет в ванной комнате.
— Может, тебе хочется, чтобы я тебя выпорол или зайчиком называл, ты скажи, я сделаю. Без шуток.
Прежде чем Драко закрыл дверь, Гарри успел поймать его внимательный задумчивый взгляд.
А в шестую встречу Гарри узнал, чего хочет Драко. Они даже не трахались в тот раз — торопливо дрочили друг другу перед тем, как разбежаться по делам. Драко ждал отец, Гарри — курсы авроров. Гарри тогда прижал Драко к стене в прихожей и молча расстегнул молнию его брюк. Тот не стал возражать, ответил: «Давай», стянул с Гарри джинсы с трусами и сжал твердый член. А потом стало тихо, осталось только дыхание и стоны обоих. Драко, как обычно, закрыл глаза, а Гарри заворожено смотрел, как тот снова морщится и жмурится. Значит, ему хорошо, это Гарри уже успел выучить.
И вот тогда Драко, не открывая глаз, схватил руку, которой Гарри упирался в стену, прижал к собственному горлу и, не давая тому опомниться, надавил. И давил до тех пор, пока не начал задыхаться, но не успел Гарри отдернуть руку, как сильно вздрогнул и еще раз и еще, и Гарри почувствовал, на его кожу брызгает горячее семя. А следом Драко, прижав только что душившую его ладонь к губам, принялся облизывать и кусать ее, и снова лизать между пальцев. И эта ласка свела с ума так, что забыв обо всем, Гарри прижался к Драко, перепачкал его новую мантию спермой и даже не заметил этого. Потому что именно в тот миг Драко наконец открыл глаза и сказал:
— Да, мне очень нравится вот так. Без шуток.
Так Гарри узнал о Драко еще больше: какая гладкая и нежная кожа на его шее, как он сглатывает и как вибрирует под рукой горло, когда Драко стонет и вскрикивает. Он не зажмуривался больше, смотрел на Гарри, а тот ловил знаки — выражение глаз, движение ресниц, тихий приказ: «Ну!», — и тогда сжимал пальцы. Давил все сильнее, до тех пор, пока Драко не переставал дышать и не замирал, и тогда ускорялся, чувствуя, как сжимаются вокруг члена мышцы, обхватывают крепко и горячо. Двигаться становилось трудно, и Гарри сам переставал дышать, когда видел, как Драко кончает, пачкая живот. Пальцы разжимались, Драко со всхлипом втягивал воздух, и от этого звука голову терял уже Гарри. Не отдышавшись после своего оргазма, он целовал и зализывал будущие синяки на нежной белой коже.
Иногда Гарри прикладывал ладонь к своей шее и думал, смог бы он так довериться Драко, как тот доверял ему? Смог бы вот так же разрешить управлять своим телом? Как на днях, когда придушенный Драко уже замирал в предоргазменном предвкушении, но Гарри убирал руки с горла и члена, и тот с громким стоном обмякал и просил: «Еще!», и Гарри вновь сжимал пальцы, чтобы чувствовать твердый член и нежную шею, слышать как сильно и глухо стучат сердца их обоих. И снова тот извивался и рычал, готовый кончить, и снова Гарри не разрешал сделать это. И только как следует истерзав Драко, Гарри шепнул:
— Можно! — и смотрел, как он корчится, стонет и хватается за член и кончает, кончает, так долго, словно Гарри запрещал ему сделать это вечность.
И все же, смог бы Гарри довериться Драко вот так?.. Однажды тот будто понял его мысли — подошел сзади, положил подбородок на плечо и прошептал:
— Ты говорил — сделаешь все, что я пожелаю. Так вот, я хочу тебя выпороть. Не сильно, я постараюсь, чтобы тебе понравилось. — И положил ладонь на задницу.
Горячие мурашки пробежали вдоль спины, когда Гарри представил, как он снимет трусы и подставит голый зад под удары. Доверится.
— Может, ты меня и зайчиком хочешь называть? — усмехнулся он, скрывая смущение.
— Хочу. — Серьезно кивнул Драко. — Без шуток.
Гарри/Драко Секс под обороткой, 8 курс.— Ты здесь! Ну наконец-то. — Поттер выпрыгивает из кресла, хватает за плечи, гладит, внимательно заглядывает в глаза. — Я думал, ты не пройдешь мимо старост или Снейп поймает. Ну что… хочешь сока или…чего-нибудь?
«Какого сока, Поттер, тупица, — хочет крикнуть Драко, — давай быстрее к делу!». Он измотан превращением и сборами. Половину драгоценного времени потратил на то, чтобы походить на проклятую Уизли. Двухдюймовый каблук кажется высоченной шпилькой, лифчик надет криво — Драко чувствует, как чертовски чувствительный сосок задевает жесткую кромку, и это бьет током по нервам. Он совершенно не подумал, что она, наверное, носит кружевное белье, и на нем страшные хлопковые трусы, какие сумел трансфигурировать в последний момент. И чулки, это адское изобретение, не держатся на уизлевских ляжках, а сползают все ниже и морщатся на коленках. Жарко, тошно, хочется в туалет, но о нем на ближайшие полчаса можно забыть.
Это так унизительно — терпеть трансформацию, натягивать перед зеркалом женские шмотки, врать Гойлу, босиком красться к Выручай-комнате и напяливать перед дверью туфли на каблуках. Это то, что могли увидеть все. А есть то, чего не видит никто, и оно, жалкое и беспомощное, живет внутри уже два года. Трепещет и то проваливается в желудок, когда Поттер смотрит долгим взглядом, то порхает в горле, когда они оба летают наперегонки в поисках снитча. И Драко уже настолько не владеет собой, что ему кажется, что и тут Поттер смотрит на него — на него, а не на снитч. Поддается и не ловит сам, и Драко не ловит, потому что тогда закончится полёт, и они даже не пожмут рук — разойдутся по раздевалкам до следующего раза.
— Как хорошо, что ты не красишь губы, — шепчет Поттер и проводит по ним пальцем. Палец соленый, наверное, не мыл руки с самого ужина, хватался за все подряд и причесывал пятерней волосы перед свиданием. Так думает Драко, а сам надавливает языком на мягкую подушечку, облизывает, вбирает палец глубже. Он сейчас — младшая Уизли, а она и не такое, наверное, умеет. Драко и не снилось всё то, что наверняка проделывает с Поттером его подружка. Ничего ему не снилось, кроме самого Поттера, и когда во сне он однажды погладил его по руке с истертой надписью, то проснулся в таком волнении, словно случился самый настоящий секс.
А сейчас он в маске, и пусть у этой маски веснушки на пол-лица и, кажется, ужасно красные уши, все равно можно развратно облизывать и сосать палец и видеть, как Поттер, открыв рот, смотрит, не отрываясь, и шумно дышит, будто это и с ним происходит впервые. А времени осталось меньше получаса…
— Ну что, пойдем в постель? — главное сказано. И его первый секс с Поттером случится сейчас, в последние двадцать минут, в чужом теле. Ничего хуже и быть не может. Но он сам решился на это, пил Оборотное с рыжим волосом и трансфигурировал женские трусы, которые Поттер с него сейчас снимает вместе со сморщенными чулками. Драко лежит в криво надетом лифчике с торчащим соском и помогает: приподнимает задницу и вытягивает ноги, по которым скользят прохладная ткань и горячие руки.
— Красиво, как же красиво, — стонет Поттер, а Драко не видит решительно ничего красивого в широких бедрах, мягком животе, раскрытых между ног складках. Но и Поттер туда не смотрит. Он гладит голени широко разведенных ног, целует их, округлые, совершенно женские, спускается ниже, берет в ладони и начинает разминать и гладить стопу. Он сам полностью раздет в отличие от Драко, который даже не знает, что хуже — остаться в тесном лифчике или снять его и трясти перед Поттером сиськами Уизли.
У Поттера стоит крепко и давно. Встал еще до того, как он снял штаны и залез Драко под юбку. А у Драко не стоит, и дело даже не в том, что нет члена, не стоит никак — возбуждения нет, мозг отказывается признавать вагину частью тела. Оказывается, мысль, что уже скоро Поттер засунет в нее пальцы, а потом член, очень неприятна.
— Поттер… Гарри, стой. Давай, я лучше отсосу тебе. — Выражается Уизли в постели вот так, или обходится ужимками и намеками, уже неважно. Поттер странно хрюкает, кашляет и, не выпуская ступню, мотает головой:
— Нет, это потом, а сейчас просто лежи.
Он продолжает массировать, стопа горит огнем, жар поднимается все выше, концентрируется в низу живота, и это тяжелое, тянущее чувство, кажется, и есть возбуждение. Драко сам не замечает, как начинает тяжело дышать, руки тянутся к члену, но он тотчас отдергивает их, едва наткнувшись на мягкие половые губы. Жест странный, дерганый, Поттер смотрит на это и просит:
— Не трогай себя, подожди еще. — А сам закидывает его правую ногу на плечо и берется за левую. И снова жар от стопы поднимается выше, возбуждает, заставляет шире разводить ноги и задыхаться. Но Поттера прелести младшей Уизли словно вовсе не интересуют. Он разглядывает пальцы ног, а потом просовывает язык между ними. Это невыносимо. Драко извивается и стонет. Влажный язык проникает везде, Поттер облизывает каждый палец, дует и облизывает снова, от мизинца к большому и обратно, а потом делает то же самое с правой ступней.
Теперь ужасно хочется подрочить. Сжать член и, наплевав на Поттера и истекающее время, быстро двигать рукой, чтобы кулак ударял по яйцам, а потом ладонь скользила по головке. Но трогать между ног себя сейчас неприятно — там все не то. Лучше потом, когда он выберется отсюда и запрется в ванной, вот тогда вспомнит все и надрочится до дрожащих рук и ног.
Поттеру как будто тоже неприятно трогать Драко там, он отпускает его стопы и медленно тянется к губам, даже не попытавшись снять лифчик и помять грудь. Ложится сверху, накрывает всем телом и говорит тихо и уверенно:
— Я не отпущу тебя. Даже не дергайся.
Но Драко, конечно, дергается, пытается скатиться с кровати, между ними завязывается даже что-то вроде драки, но он в проигрышном положении — Поттеру достаточно лечь сверху, и слабое тело Уизли, как бы Драко ни барахтался, не может освободиться.
Трансформация вовсе не удивляет Поттера: как он только что с тревогой всматривался в Уизли, точно так же всматривается в Драко. Не убегает с воплями, не орет и не смеется, а продолжает лежать, и его член, все такой же твердый, продолжает упираться в лобок Драко. Но только теперь Поттер двигается. Сначала слегка, почти незаметно, и его член скользит вдоль члена Драко, соскальзывает между ног и трется о яйца.
— Я знал, что это ты, не бесись так.
Но Драко бесится. Оттого, что Поттер его провел, оттого, что он так спокойно отреагировал, что продолжает обтираться об него, будто ничего не случилось. Но что хуже всего — возбуждение никуда не делось, просто стало понятным и привычным, член стоит и упирается Поттеру в живот, а тот продолжает раскачиваться и размазывать смазку по коже.
— Откуда знал? Следил?
— Нет. У меня же карта Мародеров. Забыл?
— Вот уж не думал, что ты до сих пор в нее пялишься, — Драко не понимает, как уколоть Поттера, слишком тот уверен и спокоен, будто не только знал всё до, но и знает всё после.
— Давно уже не смотрел, — Поттер просовывает руку между их животами и гладит член Драко, потом обхватывает и проводит по нему рукой. — Посмотрел сегодня, чтобы узнать, кто придет. Мы с Джинни перестали встречаться еще на седьмом курсе, — поясняет он, а сам, отведя ногу Драко в сторону, уже трогает яйца и промежность. — У нее скоро помолвка, она бы в жизни не пришла приглашать меня на свидание.
— Ну пиздец! — стонет Драко, чувствуя, как вздрагивает от ласк Поттера, как уже почти готов кончить, и кончит, если немедленно не отвлечется. — А если бы это был кто-то другой, тоже бы его трахнул?
— Ты дебил, — уверено заявляет Поттер. Но тут же тушуется: — Я с шестого курса… ждал, когда ты перестанешь ненавидеть… и с Джинни поэтому… а ты, придурок… А ты давно?
— Тоже с шестого, — Драко понимает вопрос и, чуть помедлив, сжимает бока Гарри ногами.
Тот стонет и лезет целоваться.
— Теперь поцелую. Тебя, а не ее, — серьезно поясняет он. Красный, лохматый, дрожащий, а поди ж ты — объясняет, что он сейчас будет делать. Целуется он неуверенно, несмело, и это приободряет Драко. Он прижимает к себе Поттера и трогает языком его язык, проникает глубже и целуется до головокружения.
Когда Поттер отрывается от губ и снова открывает рот, Драко немного обреченно думает, что тот снова собирается рассказывать о своих планах. Но Поттер молча ныряет вниз, и он захлебывается от ощущений, от горячего влажного рта на своем члене, скользкого нежного языка на головке, от того, как Поттер добросовестно и аккуратно сосет и одновременно гладит яйца.
— Ты как хочешь, сверху или снизу? — немного неуверенно спрашивает он, когда снова нависает над Драко. Губы у него влажные и блестящие, и глаза тоже, плакал он там, что ли, над его членом? Эта мысль смущает.
— Ну сам подумай, если бы я хотел сверху, стал бы я превращаться в девчонку? — поспешно отвечает Драко и напрягается. Ответил, как всегда, и даже слова начал растягивать, как обычно, словно Поттер и сейчас соперник и враг. Но Поттер не обращает внимания, кивает и слегка улыбается, словно рад возвращению привычного, острого на язык Драко.
И смущение уходит. Не возвращается оно ни когда Поттер просовывает в Драко скользкие пальцы, ни позже, когда тот стоит на коленях, подается назад, чувствует, как внутри двигается член, как отзывается на эти движения тело, дрочит себе, как хотелось: от головки до яиц, сильно и почти грубо. Перед человеком, который видел тебя в лифчике и стремных трусах, который облизывал твои ноги и яйца, который сейчас кончает в тебя, стонет, наваливается сверху и крепко обнимает, смущаться глупо.
— Когда именно на шестом курсе? — спрашивает Драко после четырех на двоих оргазмов, нескольких пинт жадно выпитой воды и двух использованных презервативов. — После Выручай-комнаты?
— Что? — Поттер просыпается, сонно моргает и соображает. — А! Нет, раньше. Сектумсемпра, туалет, ну ты помнишь. В другой раз расскажу. — И снова отрубается.
Драко смотрит на спящего и радуется, что не успел сказать правду. Неправильно это — признаваться, что влип еще с Хогвартс-экспресса. Пусть думает про Выручай-комнату. Пусть хоть в чем-то Поттер будет первым.
@темы: ГП, драрри